"Детство серого цвета"

Трудное детство. Непонимание взрослых. Воспитание улицей. Зона. Это, зачастую, слагаемые многих изломанных судеб. Пьянство, наркотики, кражи, убийства... Эхо сложных детских лет раздается по всей жизни. И как ни горько сознавать, ничего не меняется. Из года в год. Из поколения в поколение. Нары в подростковых колониях не пустуют.

Владимир и Василий – люди разных поколений. Они никогда не встречались, хотя родились и выросли в одном городе – Алматы. Но впечатление такое будто они проживают жизнь друг друга по одному сценарию. Страницы жизни, как опавшие осенние листья. Пожухлые, омытые холодным дождем, тронутые инеем, втоптанные в грязь чужими каблуками...

Владимиру 36. Он родился в обычной трудовой семье. Забота, любовь, доброта. Это окружало с детства. Но исчезло в одночасье. Трагически погибли родители. Утрата невосполнимая. Боль на всю жизнь. Сестру забрали дальние родственники. 14-летнего Володьку определили в детский дом. Но жить там он не смог. Сбежал. Единственным воспитателем подростка стала улица. Улица – плохой воспитатель. Но другого у Володьки не было. А жить на улице – значит воровать, пить, курить, колоться...

– Это такая уличная, злая, не всем понятная, но все-таки романтика – признается Владимир. – Не будешь жить по законам улицы – она тебя и убьет.

Сегодня Владимир понимает, что жизнь свою он не проживал, а прожигал. Скверно, обидно, а порой и просто ужасно... Первый раз Володьку осудили в 15 лет за угон автомобиля. Дали 2 с половиной года.

...Самый горький момент жизни 17-летнего Василия – трагическая смерть родителей. Василий был единственным сыном. Любимым ребенком. Горячие пирожки по воскресеньям, подарки на день рождения, походы в зоопарк...Это было счастливое детство. Его Вася часто вспоминает. Когда трудно, больно и горько. А так случалось не редко... Впервые Вася попал в колонию в 14 лет. За квартирную кражу.

– Уже колоться начал: опий, герыч (героин, – прим. автора). Из-за денег на наркотики и полез. Уже ломать начинало, думал не выдержу ломок... Украл немного денег, телевизор, золотые серьги.

...Василий отсидел полгода. Амнистировали. Первая ходка в колонию не оказалась шоком. Братва там была разная. Но большинство уличная шпана. Сироты, дети алкоголиков, наркоманов, бродяги. Немытые, голодные, вшивые, озлобленные на весь свет. Поначалу в диковинку было умываться, чистить зубы, убирать за собой постель. Мать-улица этому не учила. А воровать, драться и колоться в "малолетке" умеют все.

"Зона как-то лечит от наркомании?" – спрашиваю Владимира.

Ответ категоричный: "Нет. Меня в зоне не лечили. Не было медикаментов. Зато много пацанов сидели именно за "дурь".

– Там употребляли наркотики?

– Да, конечно. Там, все доступно. Были бы деньги.

Только из-за денег на наркотики и Владимир и Василий неоднократно попадали за решетку. Страх перед зоной не останавливал. В колонии всегда можно было поесть, была постель и одежда. На улице только свобода. Холодная, в лохмотьях, с обедом из мусорного бачка.

Вторая "ходка" у Василия за грабеж. Среди бела дня пытался ограбить магазин. Вытащил деньги, когда продавец отвлеклась. Убежать не успел. Женщина заметила пропажу и стала кричать. Василия поймали. Дали 3 года. Попал в Петропавловск, в колонию усиленного режима. Подъем в 6 утра. Баланда. Холодные бараки. Луч света – весточки из дома: письма, посылки, для счастливчиков даже свидания с родными. У Василия их не было. Все дни были похожи один на другой. Сплошная серая пелена.

Серый цвет главный и в жизни Владимира. Свое колонистское отрочество он вспоминать не любит. Были зоны. А пребывание в них принуждает жить не по человеческим законам, а по волчьим. Хорошо живет только сильный. Во Владимире она сломала человечность, ожесточила, заставила не доверять никому.

...После второй ходки жизнь Василия к лучшему не изменилась. На воле он провел лишь несколько месяцев. Опять мать-улица. Опять наркотики, воровство, выживание. Нары были неизбежными. Но посадили подростка ни за кражу или разбой. За покупку героина. "Подставил" барыга, к которому Василий пришел за очередной дозой.

У Василия 3-я ходка, у Владимира их было пять. За кражи, наркотики, разбой, нанесение тяжких телесных повреждений... Сухой юридический язык. А за ним 18 лет за решеткой. Лучших лет. Целая молодость серого цвета. Впрочем, радуга все-таки пробивала тучи. Владимир работал, влюблялся и даже пытался завести семью. Не получилось. Воспитание улицей оказалось сильнее даже любви и ответственности перед семьей. Владимир рассказывал, что большинство бывших заключенных, по возвращению из зон начинают колоться. Чтобы легче "переварить" новую жизнь.

Дорога из зоны вновь заканчивалась за колючей проволокой. На воле невозможно было устроиться на работу. Попытаться жить честно. Справка об освобождении, как волчий билет. Это не пропуск в общество. Это, как желтая справка, как колокольчик прокаженного. Трудно устроиться на работу. Оно и понятно. В стране безработица. Молодые, здоровые, с дипломами Вузов и с незапятнанными биографиями люди не могут найти работы. А что говорить о бывших преступниках! Кто рискнет трудоустроить трижды судимого наркомана! Где те государственные центры реабилитации и адаптации, которые помогали бы этим людям больше не вставать на путь преступления? У нас нет ни социальных работников, ни бесплатной наркологической помощи бывшим заключенным. На них с опаской смотрят соседи, "забывают" друзья и родственники. Помнят "барыги" и бывшие собратья по игле – найдут и принесут зелье в любое время дня и ночи. И вновь подсадят на иглу.

... Сегодня в Казахстане 4 колонии-"малолетки". Ни одна не пустует. Дети-грабители, дети-воры, дети-насильники, дети-убийцы...Это наше горе. Это нам укор. Как и 10 и 20 лет назад дети совершают преступления. Но в последние годы все больше тяжкие. Сын убил отца, трое подростков забили насмерть металлической трубой своего одноклассника, воспитанники детского дома с особой жестокостью лишили жизни 4-х воспитателей и двоих товарищей... Перечислять можно долго. А вот понять?

Неужели детские души и сердца ожесточаются все больше? Неужели нынешние воспитанники колоний коварнее своих предшественников? Какого всплеска детской преступности нам ждать через год, через пять лет, через десять? И помогает ли колония исправляться, а не ожесточаться еще больше?

В беседе с воспитанниками "малолеток" разных поколений многое настораживает. Они нередко возвращаются на преступную дорогу. Многие продолжают употреблять наркотики. Они никому не доверяют, ни на кого не надеются в этом мире. Только на себя. Живут без идеалов и без веры.

– Я привык, – рассказывает Владимир, – надеяться только на себя. Я с детства ничего ни у кого не просил. Так и живу до сих пор.

Василий словно читает мысли Владимира. Говорит, что если будет трудно ни к кому из взрослых обращаться не станет. Даже к воспитателям колонии. Будет искать решение сам.

Владимира от окончательного падения спасла вера в Бога. Сегодня он живет и работает в конфессиональном центре "Новое поколение". Реабилитацию оплатила сестра. Родственная душа – большая подмога. Владимир мечтает о семье. А еще очень хочет стать пастором.

Василий через несколько месяцев выйдет на свободу. Он не знает, как будет жить дальше. У Василия нет родственников. Только опекун. Как сложатся с ним отношения, Василий не знает. Единственное его желание больше не угодить за решетку.

Повторит ли Василий судьбу Владимира? Будет ли третья ходка для него последней? Или вновь воздух свободы опьянит наркотическим кайфом? От молодого парня, конечно, многое зависит. Но не меньше зависит и от общества тоже. Будет протянута рука помощи или в этой руке окажется пакетик с героином?