Введение

Почему большинство россиян, в отличие от некоторых ученых и политиков, предлагающих те или иные формы легализации запрещенных наркотиков (Я. Гилинский, Л. Левинсон, В. Менделевич, В. Познер и др.), продолжают считать, что государство обязано бороться с незаконным оборотом наркотиков, а общество может быть свободным от них? Возможно потому, что они исходят из закона духовного достоинства, наиболее точно сформулированного русским философом Иваном Алексеевичем Ильиным. "Есть некий духовный закон, владеющий человеческой жизнью; согласно этому закону, человек сам постепенно уподобляется тому, во что он верит. Чем сильнее и цельнее его вера, тем явственнее и убедительнее обнаруживается этот закон" [1].

Для обсуждения проблем борьбы с незаконными наркотиками на уровне философского обобщения нам необходимо прежде вспомнить с чего начинается философия. "Философское значение рождается в отношении человека к окружающему миру, когда он задумывается не только о мире в целом, но и о сути общей природы через каждый отдельный предмет. Иначе говоря, философия начинается с анализа отношений субъекта (S) и объекта (О)" [2]. Речь идет о наличии у любого явления двух сторон. При всем многообразии мира в любом явлении можно выделить две ведущие стороны:

– суть воспринимаемого явления саму по себе;

– ценность воспринимаемого явления для человека, его потребностей.

Как это влияет на такой раздел философии, как теория познания? Выделение двух противоположных сторон в любом единстве раскрывает раздвоенность бытия как его естественную природу. С учетом этого складывается изначальное познание мира явлений, формируется теория познания, неотделимая от учения о раздвоенности, т. е. диалектики. В свою очередь, всю систему философских наук с определенной долей условности можно дифференцировать по принципу ориентации либо на сущность познаваемого явления (метафизика), либо на его ценность (аксиология). Более наглядно это представлено в табл. 1.

Таблица 1

Эта конкретизация позволяет нам в своих рассуждениях исходить из того, что философия – это наука о познании, сущности и ценности бытия.

Полагаю возможным при рассмотрении проблем борьбы с незаконным оборотом наркотиков (НОН) с позиций философских наук вместо термина "бытие" пользоваться термином "реальность", "наркореальность". Наркореальность – это часть реальности, бытия, социума, включающая в себя молодежный наркотизм, наркоманию, наркорынок, наркопреступность, наркотическую контркультуру и т. д. Как отдельная сфера общественных отношений наркореальность может познаваться (и познается!) различными науками, изучающими общество, как с точки зрения сущности (например, социологией), так и с точки зрения ценности (например, политологией). Это утверждение обосновывается системой философских наук и структурой философского знания.

Мы понимаем, что эта теоретическая конструкция весьма условна, а не абсолютна. Однако с точки зрения всегда присутствующего выбора одного из двух приоритетов в направлении познания изучаемого объекта нам представляется, что данная группировка наук интересна для дальнейших рассуждений. На ее основе можно предположить, что те науки, которые стремятся познать сущность в наркореальности, приходят к одним результатам, а те науки, которые стремятся познать ценность в наркореальности, приходят к иным результатам. Сторонники легализации наркотиков, используя результаты наук, оценивающих сущность явления, вводят в заблуждение общественность и власть, в то время как науки, исследующие ценность того или иного явления, ими не рассматриваются. В этом смысле философия может выполнить функцию "коммуникации между различными дисциплинами, представители которых уже давно не понимают друг друга" [5].

Почему от наркотизма к наркоконфликту?

Многие социологи, изучая наркореальность, познают в рамках социологии только ее сущность. Рассуждения начинаются с собственных представлений о наркотиках, к каковым социологи относят психоактивные или токсичные вещества, систематическое и массовое потребление которых частью населения получило название наркотизма, а именно: кофе (в историческом контексте), табак, алкоголь, героин, кокаин и т. д. В итоге формируется следующий понятийный ряд: наркомания, наркотизм, наркополитика [6].

Поскольку социологи, исследующие наркотизм, расширяют понятийный ряд в те сферы знаний, в которых не могут быть компетентными, а именно в медицину и политику, то порой их выводы представляют удивительную смесь неконкретности и категоричности, особенно в части прогнозов. "Автор этих строк убежден, что рано или поздно мир придет к необходимости легализации всех наркотических средств. Ибо, во-первых, потребление их – это личное дело каждого (так же как потребление вредных для здоровья табака, алкоголя)..." – так заканчивает свою статью "Наркотизм: социальные и криминальные проблемы" доктор юридических наук Я.И. Гилинский [7].

В то же время в этом выводе нет ничего удивительного, если мы рассмотрим понятия "легализация" и понятие "наркополитика". Легализация наркотиков как один из вариантов наркополитики – это изменение законов о наркотических средствах с целью разрешения торговли наркотическими средствами как обычными товарами и их использования в качестве опьяняющих веществ (Jonas Hartelius, 2002). Наркополитика – это конфликт между социальными группами, в котором зоной разногласий является власть на право устанавливать правила оборота наркотиков [8]. Наиболее остро этот конфликт проявляется в противоборстве правового государства и криминального наркорынка. Возьмет верх наркорынок над государством – вот вам и легализация. "Наркополитика – это и государственная политика некоторых стран, построенная на производстве наркотиков как продукте национальной экономики; это и использование наркотиков как фактически психотропное оружие; это отсутствие внятной и принципиальной борьбы с наркоманией: если нет антинаркотической политики, то автоматически возникает наркополитика, пусть как пассивное признание невозможности справиться с проблемой" [9]. И чтобы этого не произошло, государство и общество должны усердствовать в осуществлении иной наркополитики – антинаркотической. Ведь наркополитика отдельного государства в условиях глобализации наркорынка всегда рискует стать какой-либо формой легализации (марихуана как медицинское "лекарство", "лечение" метадоном, комнаты "безопасного потребления" наркотиков и т. д.) того, что запрещено, по той лишь простой причине, что в мире есть политические и финансовые силы, стремящиеся любыми путями обойти запреты антинаркотических Конвенций ООН 1961, 1971 и 1998 гг.

А возможно ли, изучая наркореальность, познавать ее ценность? Понятно, что только социологии недостаточно. Но подходят ли для этого экономика или право? Нам представляется, что это не получается у экономистов, так как они тоже познают сущность. "С точки зрения общественной морали наркомания и связанное с ней рыночное обращение наркотиков, или наркобизнес, несомненное зло. Однако если задаться целью понять экономический механизм и, по возможности, построить теоретическую модель наркобизнеса, придется – хотя бы условно и на время – отказаться от нравственных и социальных оценок этого явления, что не совсем просто, учитывая мощное давление общественного мнения... Рассматривая наркотики как экономическое благо..." – это те исходные основания, с которых исследует наркореальность Л.М. Тимофеев [10]. И поэтому вполне естественно, что он делает вывод о необходимости "контролируемой легализации наркотиков", передав государству роль наркомафии. Сознательный отказ от ценностного отношения и итог закономерен. Многие московские СМИ несколько раз публиковали эти идеи Л. Тимофеева и вред делу становления эффективной антинаркотической политики в России они нанесли несомненный, отодвинув время осознания обществом пребывания государства в наркоконфликте. Понятийный ряд в рассуждениях экономистов, познающих наркореальность таким образом, можно представить в табл. 2.

Таблица 2

Из-за ориентации на сущность к аналогичным результатам приходят и юристы, изучающие наркореальность в категориях наркотизма. Однако лучшие юристы интуитивно выявили и зафиксировали конфликтную природу наркореальности. Вот извлечения из монографии доктора юридических наук Л.М. Прохоровой: "Наркоман всегда находится в конфликте с обществом...", "...конфликт, возникающий в связи с немедицинским потреблением наркотиков, всегда обусловлен еще каким-нибудь конфликтом", "конфликт между наркоманом и обществом носит глубокий, хронический... труднопреодолимый характер" [11]. Конечно, есть исключения, и отдельные юристы более целостно рассматривают наркореальность. Ведь в отличие от социологов и экономистов, они не могут не рассматривать предупреждение наркопреступности как ценность. Например, доктор юридических наук Е.Е. Тонков познает наркореальность, помня о государстве как о ценности, и, на наш взгляд, у него это получается [12]. Понятийный ряд в его рассуждениях о наркореальности выглядит следующим образом (табл. 3).

Таблица 3

Однако мы считаем, что само право, например уголовное, в принципе не способно обосновать необходимость прямого или косвенного (через запрет оборота) запрета потребления наркотических средств или психотропных веществ. Ведь в жизни общества имеет место потребление других психоактивных веществ, которые как в рамках культурных традиций, так и без них массово потребляют многие люди, включая потребление таких, которые вызывают опьянение, например алкогольное.

Поэтому, основываясь на рассмотренной выше системе группирования философских наук, мы считаем, что познавать в наркореальности ценность могут политологи. А, основываясь на собственном опыте, мы уверены, что политологи, познающие наркореальность на основе теории конфликта, могут анализировать и ее сущность, и ее ценность одновременно. То гда , в отличие от социологов, их будут интересовать не только социальные функции наркотиков, но и их социально-политическая опасность, которая предстает в России, как угроза всем видам безопасности, по своей силе равная оружию массового поражения. Поэтому наркотики для нас – это массовый психоактивный товар, который поступает в незаконный оборот по законам рынка, как правило, из законспирированных источников, потребление которого отдельными группами населения, особенно молодежью, вызывает эпидемию наркомании, а в длительной перспективе формирует наркотическую субкультуру, направленную на разрушение культуры и уничтожение общества. Достаточно отметить, что по данным ООН в 2005 г. общемировое незаконное производство опия составило 4620 тонн. Для сравнения, в 2004 г. было изъято всего 120 тонн опиатов. Каннабис (марихуана и гашиш) незаконно производится в 40 странах мира. Только изъятие марихуаны в 2004 г. превысило 6000 тонн. А производство кокаина в 2005 г. составило около миллиона килограммов.

Усилиями кафедры конфликтологии факультета философии и политологии СПбГУ сформированы некоторые представления о наркореальности исходя из теории конфликта. В научный оборот введено понятие "наркоконфликт", под которым понимаются любые конфликты (политический, идеологический, экономический, социальный, юридические, информационный и т. д.), зона разногласий в котором сущностно связана с наркотиками или формами их контроля. А.И. Стребков определяет понятие наркоконфликт как негативный способ взаимодействия индивидов, нацеленных на потребление и непотребление наркотиков, а тем самым на сохранение или исключения зависимости от них (наркотиков) [13]. Для решения прикладных задач мы на уровне теории группируем все наркоконфликты в два типа: конфликты первого и конфликты второго порядка. Наркоконфликты первого порядка – конфликты между участниками, которые, образно говоря, находятся по "разные стороны баррикады", т. е. между теми, кто "за наркотики", и теми, кто "против наркотиков". Это противоборство тех, кто пресекает наркопреступность, с теми, кто участвует в незаконном обороте наркотиков (НОН). Это столкновение интересов живущих в одной семье, в одном доме, городе, в одной стране (т. е. вынужденных взаимодействовать) наркопотребителей с теми, кто не участвует в НОН, и наоборот. Это непримиримый асимметричный конфликт между правовым демократическим государством и наркорынком. Наркоконфликты второго порядка – конфликты между участниками, которые, образно говоря, находятся по "одну сторону баррикады", например, между теми, кто "против наркотиков", но не сотрудничает между собой в решении проблем, для решения которых это сотрудничество обязательно необходимо, т. е. пребывает в состоянии негативной (отрицательной) кооперации. Например, практически не выявляются водители, управляющие автомобилями под действием наркотических средств и психотропных веществ (только потребивших спиртное за рулем задерживают), потому что деятельность милиции (в частности, ГИБДД) и здравоохранения (наркологическая экспертиза) по данному вопросу не согласована на федеральном, региональном и местном уровнях.

На этих теоретических основаниях возможна разработка антинаркотической политики как деятельности, направленной на уменьшение количества наркоманов и уменьшение наркопреступности в каждом административно-территориальном образовании. Возможна оценка ее эффективности как инструмента измерения результатов, достигнутых стороной "против наркотиков" в борьбе со стороной "за наркотики". К сожалению, в отличие от социологов российская политология этой проблематикой до последнего времени не занималась. А ведь создай грамотную теорию политической борьбы с наркоугрозой, действуй на практике в соответствии с ней, и если даже общество не освободится полностью от наркотиков, то оно будет иметь достаточно высокий уровень наркобезопасности. Как выглядят основные категории, в которых описывается наркореальность с позиции социологии наркотизма и с позиции политологии наркоконфликта, показано в табл. 4.

Таблица 4

Хочется обратиться к сотрудникам отделов межведомственного взаимодействия ФСКН России с призывом: "Осмысливайте наркореальность в категориях конфликтологии"! Например, наркоконфликт, стороны наркоконфликта, объект (предмет) наркоконфликта, интересы сторон в наркоконфликте, декларируемые позиции в наркоконфликте, потребности сторон в наркоконфликте, претензии сторон в наркоконфликте, конфликт правового государства и наркорынка, информационный наркоконфликт, идеологический наркоконфликт, каннабисный конфликт, наркоугроза, наркоситуация как показатель силы сторон в наркоконфликте и т. д. И вы постепенно разработаете объективные критерии, а значит и статистику, необходимую для эффективного антинаркотического управления:

– в чем и насколько стала слабее сторона "за наркотики" в муниципалитете (городе, субъекте Федерации) за отчетный период: 1); 2); 3) и т. д.

– в чем и насколько стала сильнее сторона "против наркотиков" в муниципалитете (городе, субъекте Федерации) за отчетный период: 1); 2); 3) и т. д.

Сравнение по этим показателям административно-территориальных образований – это путь замены практики подведения итогов работы силовых структур на основе узкой рейтинговой правоохранительной статистики на широкую социально-экономическую картину контроля наркореальности, в которой сведения о выявленной наркопреступности займут соответствующее им место и будут оцениваться в совокупности с иными показателями наркоситуации. Это возможность переориентации работы силовых структур с показателей собственной ведомственной статистики на показатели успеха в подрыве экономических основ наркобизнеса, обусловленных планомерным выводом молодежи из наркопотребления технологиями приоритета вторичной профилактики наркомании перед ее лечением и административного предупреждения наркопреступности перед ее уголовно-правовым пресечением. Использование социологического понятия "наркотизм" не дает столь точно выверенных ориентиров в построении эффективной системы антинаркотической деятельности.

Наркоугрозы глазами конфликтолога

Какие у нас есть представления о наркоугрозе? Мы считаем, что понятие "наркоугроза" по своему характеру занимает среднее положение в следующем понятийном ряду: наркопораженность – наркоугроза – наркобезопасность. Мы считаем, что эти понятия самым непосредственным образом связаны с тем, что шведский исследователь наркореальности Нильс Бейерут назвал экспозиционным давлением наркосреды (ЭД Н ) [14]. Под ЭД Н он понимал то, что в данный момент времени влияет на выбор индивида принимать или не принимать наркотик. Нильс Бейерут также выделил семь факторов, от которых зависит экспозиционное давление наркосреды, и ранжировал их следующим образом:

1) друзья, потребляющие наркотики;

2) доступность наркотиков (цены);

3) отношение СМИ и рядовых граждан;

4) действующее законодательство;

5) политика государства в этой сфере;

6) социальные условия;

7) знания о последствиях потребления.

Наш подход заключается в том, что мы предлагаем определить содержание понятия "наркоугроза", используя для этого понятие ЭДН. Например, новая наркоугроза – это такое новое событие в жизни общества или индивида (новый закон, новое решение, новый фильм, новая мода, новый сайт, новый друг и т. д.), которое оказывает воздействие на факторы, определяющие экспозиционное давление наркосреды, таким образом, что оно существенно возрастает. Для конфликтолога наркоугроза – это то, что ослабляет сторону "против наркотиков" или (и) усиливает сторону "за наркотики". И, в конечном счете, каждая реализованная новая наркоугроза способствует переходу социума из наркобезопасного в наркопораженное состояние.

В качестве иллюстрации нового подхода приведем несколько примеров наркоугроз в период с 1990 по 2007 г., показав их связь с факторами, определяющими экспозиционное давление наркосреды.

Пример 1. Наркоугрозой, связанной с фактором 4 (действующее законодательство), следует рассматривать заключение Комитета конституционного надзора СССР от 25 октября 1990 г. № 8 (2-10) "О законодательстве по вопросу о принудительном лечении и трудовом перевоспитании лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией", которое отменило Ук а з Президиума Верховного Совета СССР от 25 апреля 1974 г. "Об усилении борьбы с наркоманией" с изменениями от 21 июня 1987 г. и стало основанием для декриминализации антинаркотического законодательства, т. е. исключения из Кодексов (УК и КоАП) статей об ответственности за нахождение в наркотическом опьянении [15].

Пример 2. Наркоугрозой, связанной с фактором 5 (политика государства в этой сфере), следует рассматривать назначение в 1994 г. Председателем Правительства РФ Виктором Черномырдиным на должность председателя впервые созданной в Российской Федерации Правительственной комиссии по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и психотропными веществами (МВК) никогда не работающего в сфере борьбы с наркотиками и некомпетентного в данной сфере своего заместителя Сергея Шахрая. По мере того как подобная кадровая политика с федерального уровня копировалась на уровень субъекта Федерации, надежды на то, что МВК обеспечат реальную координацию антинаркотических структур, исчезала. Наступил длительный период декорации и декларирования антинаркотической политики в России.

Пример 3. О наркоугрозе, связанной с фактором 1 (друзья, потребляющие наркотики), можно судить по выдержке из статьи " Из 100 школьников 8 – наркоманы" Насти Устькачкинцевой. "Пермь летом этого года была признана лидером (!) по количеству школьников-наркоманов: 8,2 %. То есть из ста человек примерно 8 наркоманы, а в классе из 25 человек в среднем 2 ученика потребляют наркотики". Справедливости ради надо отметить, что в это время (1998 г.) один "чек" уличного героина в Санкт-Петербурге стоил всего 60 рублей, и учащимся ПТУ достаточно было два раза не пообедать, чтобы иметь сумму денег, достаточную для его покупки (наркоугроза, связанная с фактором 2 – доступность наркотиков).

Такой подход позволяет стороне " против наркотиков" фиксировать появление новых наркоугроз на региональном уровне и эффективно действовать против них, чтобы они не превращали реальность в наркопораженный социум. Продажа в "Доме книги" в Санкт-Петербурге в 2002 г. книги "Психогенные грибы", квалифицированной экспертами как пособие по их выращиванию и потреб лению, была прекращена, как только приобретенная нами книга попала к мировому судье, и он назначил административный штраф руководству магазина. Демонстрация в 2004 г. по ТВ-6 пропагандирующего курение марихуаны видеоклипа "Легалайз" в исполнении Кирилла Толмацкого была прекращена, как только сделанная нами запись видеоклипа поступила в прокуратуру Санкт-Петербурга, и она вынесла официальное предостережение продюсеру этого телевизионного канала.

Сегодня новой наркоугрозой является процветание значительного числа наркопораженных ночных клубов в России, и от того, удастся с ней справиться стороне "против наркотиков" или нет, во многом зависит вся антинаркотическая политика в нашей стране. Возможно, что это пока не удается государству, потому что руководители региональных правительств (губернаторы), а соответственно, и руководители их структурных подразделений (здравоохранения, образования, СМИ, по делам молодежи и т. д.) находятся в плену ложных представлений о том, что наркотики – это проблема либо здравоохранения, либо федеральных силовых структур. Эти представления устарели. И их замену на адекватные характеру наркоугрозы установки стимулирует новый Ук а з Президента РФ от 18 октября 2007 г. № 1374, который не только создал Государственный антинаркотический комитет, но и возложил ответственность за организацию антинаркотической деятельности в регионе непосредственно на первых лиц субъектов Федерации.

Необходимость смены политической парадигмы

Конфликтологический анализ наркоугроз особенно эффективен, потому что вынуждает органы государственной власти переносить акцент с внешних наркоугроз на внутренние. Здесь уместна аналогия с погодой, заказывать которую люди пока не умеют, так же как не умеет мировое сообщество влиять на государства, имеющие опасную для других стран наркоэкономику (Афганистан, Колумбия, Марокко, Голландия и др.). А поскольку люди не могут отменить дождь, что они делают, когда их застает непогода? Зонты раскрывают. Такими антинаркотическими "зонтиками" должны быть каждая школа, ПТУ, вуз. До этого пока очень далеко, так как сама система образования, без внешней для нее силы в виде государственной политической воли, наркобезопасной никогда не станет. Но чтобы эти изменения наступили – нам всем необходимо исходить из следующих четырех теоретических оснований.

1. Начиная от уровня субъекта Федерации и до образовательного учреждения, внутренние наркоугрозы представлены не только наркотиками, но и чиновниками, не способными предвидеть появление новой наркоугрозы и адекватно усиливать сторону "против наркотиков" или ослаблять сторону "за наркотики".

2. При ухудшении наркоситуации в любом административно-территориальном образовании нужно не искать крайнее ведомство, а исходить из принципа равной ответственности всех ветвей власти за наркоситуацию в регионе, городе, муниципалитете.

3. Государственная антинаркотическая политика, не поддерживаемая сетью общественных организаций из активных граждан, не может быть эффективной в принципе из-за сетевой природы наркорынка.

4. Теоретическая модель эффективной антинаркотической политики должна состоять из четырех блоков: знания, стратегии, координации и лидеров.

На последнем положении необходимо остановиться более подробно. По нашему мнению, становление практической российской антинаркотической политики происходит в соответствии с этой моделью, но крайне медленно. Пока только два блока из четырех представлены в антинаркотической деятельности российского государства: стратегия (цели государства) и координация (политико-правовой механизм принятия решений).

О появлении блока "стратегия" в российской антинаркотической политике можно говорить с 1 апреля 1998 г., т. е. с момента вступления в силу Федерального закона РФ № 3-ФЗ "О наркотических средствах и психотропных веществах". Статья 4 этого Закона так и называется "Государственная политика в сфере оборота наркотических средств, психотропных веществ и в области противодействия их незаконному обороту". Напомним, что эта норма основного антинаркотического закона обязывает органы государственной власти действовать в направлении сокращения количества наркоманов и уменьшения наркопреступности.

О возможности эффективной координации в российской антинаркотической политике стало возможно говорить совсем недавно. С подписанием Президентом РФ Указа от 18 октября 2007 г. № 1374, который создал на национальном уровне Государственный антинаркотический комитет, возглавляемый Директором ФСКН России, а на региональном уровне Антинаркотические комиссии, возглавляемые лично первыми руководителями исполнительных органов власти (как правило, губернаторами). В Положениях об этих структурах детально определен политико-правовой механизм принятия решений в области антинаркотического управления, как на федеральном, так и на региональном уровне. Таким образом, можно сделать вывод о том, что сегодня в российской антинаркотической политике не хватает уже только двух блоков: знания и лидеров. Наглядно это показано в табл. 5.

Таблица 5

Вот почему обсуждение проблем философии борьбы с наркоугрозой нельзя завершить, не рассмотрев проблему подготовки на основе конфликтологического (междисциплинарного) знания о наркореальности лидеров – выпускников высшей школы, способных на основе формализованного в законе механизма координации, продвигать субъекты Федерации в направлении заявленных государством стратегических целей.

Подготовка наркокоординаторов

Почему все-таки в высшей школе необходимо готовить специалистов в области антинаркотической политики и управления? Если коротко, то политическая воля Президента РФ (Указ от 18 октября 2007 г. № 1374) требует от региональных органов государственной власти реализации эффективной антинаркотической политики, а при отсутствии подготовленных в высшей школе наркокоординаторов это невыполнимо в принципе.

Мы проанализировали, как исторически сменяли друг друга представители различных профессий из тех, которые выступали в качестве антинаркотических экспертов у российской государственной власти, включая времена СССР. И установили, что сначала юристы сменили медиков, потому что наркоситуация продолжала ухудшаться. А потом психологи сменили юристов, потому что те, в свою очередь, не справились, и наркоситуация еще больше ухудшилась.

И задаваясь этим вопросом в перспективе 2010 г., мы пришли к выводу, что никто из узкоотраслевых специалистов, не понимающих все аспектов наркореальности, не справится с этой задачей. Практика показывает, что для успеха органов власти в управлении наркоситуацией недостаточно анализировать наркореальность только в таких понятиях, как "наркомания", "наркопреступность (НОН)" и "наркозависимость", являющихся производными от таких категорий, как "болезнь", "преступление" и "поведение". Дело в том, что наркореальность в самой своей природе содержит противоборство и несовместимость целей множества реально действующих субъектов: политических, экономических, социальных, информационных и иных профилей.

Поэтому мы полагаем, что для успешной борьбы с наркоугрозой государству необходимо развивать блок "знания" путем введения в научно-практический оборот производного от категории " конфликт" понятия "наркоконфликт". Схематически представленные выше рассуждения обобщены в табл. 6.

И, в конце концов, будут наркоконфликтологи экспертами у власти или нет, не это самое главное. Важно, чтобы эти люди были настолько подкованы в вопросах политики и управления, в особенностях антинаркотической политики и управления, насколько фрагментарна современная наркореальность (а она включает до 20 различных аспектов).

Таблица 6

Поэтому для объединения всех этих аспектов в "головах специалистов" необходим предлагаемый конфликтологией междисциплинарный подход, а для фокусировки всех этих подходов в одной области научного знания необходимо понятие "наркоконфликт", усиливающее понятие "наркотизм". В разделе "наркоконфликтология" нашего сайта уже содержится более 30 публикаций, посвященных анализу наркоконфликтов: диссертации, дипломы, статьи, термины.

Выводы

1. Современное человечество может быть уничтожено в силу наличия глобальных проблем: ядерная война, экологические катастрофы и т. д., или превращения в нарконаселение (например, вследствие отказа государств соблюдать Конвенции ООН и возврата к эпохе "опиумных войн").

2. Демографическое наркоуничтожение будет доминировать в тех странах, в тех регионах, где не будет эффективной антинаркотической политики, т. е. основанной на конфликтологическом анализе наркореальности, экономически оцениваемом приоритете профилактики наркомании перед ее лечением и десятикратном приоритете административного предупреждения наркопреступности перед ее уголовно-правовым пресечением.

3. Необходимо объективно оценивать результаты антинаркотической деятельности административно-территориального образования по совокупности показателей, непосредственно или косвенно характеризующих вклад каждого органа государственной власти (местного самоуправления) в результаты борьбы с наркоугрозами.

4. Активное участие в борьбе с наркоугрозой гражданского общества в виде сети антинаркотических общественных организаций, пусть даже настолько слабых, насколько слабо гражданское общество в современной России, крайне необходимо для объективной дискуссии о состоянии наркоситуации, а также из-за сетевой природы наркорынка, содержащего международную составляющую.

Литература