В начале 2000-х годов было непонятно, на чьей стороне государство – на стороне наркодилеров или людей, которые не хотят, чтобы их дети становились наркоманами. В 1999–2000 гг. на факультете журналистики МГУ было проведено социологическое исследование отношения к наркотикам среди студентов факультета. По срезу исследования видно, что многие студенты (будущие профессиональные журналисты) и сами потребляют наркотики, и достаточно либерально относятся к этому вопросу. Если человек с такими взглядами будет писать с изначально субъективной позиции, имея собственный опыт потребления, то после его публикаций ничего хорошего в обществе не появится.

В связи с этим возникло желание создать курс лекций о наркоэпидемии и наркоситуации как объектах журналистского контроля для студентов факультета журналистики, благодаря чему возможно было бы достигнуть значительного улучшения в консолидации здоровых сил против этого социального зла.

Однако в то время эта идея нe была реализована, был создан сайт "Европейские города против наркотиков" (www.ecad.ru), одним из разделов которого стал клуб "Журналисты против наркотиков". На сайте размещены материалы, сгруппированные по следующим разделам: "Государственная политика", "Наркоэпидемия", "Подготовка кадров". "Семинары", "Партнеры", "Кто мы". Ключевые слова – "наркотики", "политика" и "управление".

Если в обществе много наркотиков, значит, отсутствует или проводится неправильная политика. Каждому человеку должна быть оказана помощь, должны быть технологии, связанные с политикой, с безопасностью, защищающие общество и молодежь. На философском факультете СПбГУ в 2003 г. была издана книга "Наркоэпидемия. Политика. Менеджмент". Логика этой книги заключалась в том, что наркотиков много может быть только в том случае, если с политикой происходит что-то не то. Если мы хотим сократить масштабы этой проблемы, нам надо понимать, как выстроить управление. Надо пытаться выстроить его по уровням: муниципальное образование, город, субъект Федерации, государство. Необходимо разобраться в этих вопросах. Была опубликована программа "Актуальные проблемы антинаркотической политики", которую мы стали читать бакалаврам философского факультета.

Тема наркомании сложная, идеологически нагруженная. Трудно писать, ориентируясь на родителей, чтобы они могли вовремя уберечь своего ребенка. Еще сложней писать о том, как неэффективно работают порой государственные структуры. Власть очень хотела бы, чтобы писали о профилактике, но очень не хотела бы, чтобы журналисты писали, например, о том, что шприцы валяются, деньги потрачены, а результатов нет. Эти "ножницы" постоянно работают в нашем обществе, и мы должны откровенно обсуждать с журналистами, как освещать эту тему в нашем городе.

Такой опыт работы с журналистской аудиторией уже существует: было проведено несколько крупных семинаров с журналистами в Архангельске, Мурманске, Астрахани и Омске.

Представляется, что необходимость разобраться, как работать в информационном поле, сегодня чрезвычайно актуальна в нашем государстве. Есть несколько подходов, о которых мы будем говорить. Дело в том, что в Советском Союзе была проблема наркомании, но ее масштабы не превращали проблему в политическую. Тогда принято было считать, что это медицинская проблема, поэтому журналисты думали, что для них эксперты – это наркологи. Они, конечно, знали об этой проблеме, но не как о политической или управленческой. Еще хуже знали это психологи. В конечном счете, только сейчас можно говорить, что наркотики, политика и безопасность (примеры больших городов могут убедить вас в этом) – это проблема политическая.

Чаще всего пытаются связать вместе разрешенные алкоголь, табак и запрещенные наркотики. Да, есть сходство по механизму формирования зависимости, и когда мы хотим помочь человеку, мы можем это рассматривать как очень близкие вещи. Но если мы хотим выстроить противодействие на уровне государства, мы не должны говорить вместе о наркотиках, табаке и алкоголе. Наркотики, с точки зрения политики и безопасности, образуют четыре класса. Первый – все, что связано с опиатами, прежде всего героин; второй – психоактивные продукты конопли: гашиш, марихуана; третий – это кокаин и его производные, например, крэк и т. п.; четвертый – всевозможные амфетамины, психостимуляторы и т. д. Мировое производство этих веществ достигает миллиона килограммов. И наркотик продвигается как некий универсальный суперзаменитель потребностей. Существует инфраструктура продвижения тысяч тонн наркотических средств. Потребление наркотиков в таком случае выглядит неизбежным, и поэтому наше государство должно выстраивать систему защиты. Ведь каждый человек, каким умным он бы ни был и как бы занят он ни был какими-то своими жизненными планами, стратегиями, какие бы хобби у него ни были и как бы мало у него ни было времени, в какой-то момент может поддаться, например, в момент эмоциональною кризиса, став объектом манипуляций или свидетелем эффекта от потребления этих веществ другим человеком. Не факт, что если он один раз откажется, то не поддастся во второй или пятый раз: нет соответствующего общественного мнения. Интересна в этой связи позиция экономистов, которые часто очень узко видят проблему наркотиков. По их мнению, наркотики надо легализовать, тогда государство сможет взять их под контроль. Хотя опыт тех стран, которые шли по пути легализации, фактически не показал успешности в решении вопроса.

Сегодня сложилось два подхода к рассмотрению проблемы наркотиков в обществе: традиционный и конфликтологический. Первый держится на трех ключевых словах: наркомания (при этом часто говорят, что это социальная проблема), наркотизм, наркополитика. Это три ключевых слова медиков, социологов и политиков, которые постоянно слышат журналисты.

Мы предлагаем другой понятийный ряд. Первое понятие – наркотики: если их производят по миллиону килограммов в год в условиях глобализации, значит, это необходимо осмыслить. Второе понятие – наркоконфликт. Если человек утрачивает позитивные связи с обществом, он находится в конфликте. У конфликта бывает латентная стадия. Подросток всегда проходит через утрату позитивных связей в силу своего взросления. Если в эту ситуацию конфликта входит наркотик, человек начинает его потреблять. Это пример наркоконфликта на индивидуальном уровне, который очень трудно потом преодолеть. Лишь отдельные матери вытаскивают своих детей из ситуации наркоконфликта. В книге Веры Майтовой "Исповедь матери бывшего наркомана" есть эпизод, когда она высказала претензии сыну, это был четкий разговор сторон наркоконфликта: "Или ты выполняешь требования, или мы не живем вместе. Да, ты имеешь право потреблять, что ты хочешь, в конце концов, я уважаю твое право. Но ты не можешь заставлять нас видеть, как ты себя убиваешь на наших глазах, чтобы мы жили вместе и были сопричастны этому, поэтому я тебе ставлю условие". Это конфликт на межличностном уровне. Также начинает разворачиваться наркоконфликт между государством и наркорынком. А раз в этом конфликте участвует государство, то третье понятие – антинаркотическая политика. На одном полюсе взаимодействия государства и наркорынка имеет место четкий антагонизм. В мире все достаточно многообразно, например, в Таиланде была объявлена война наркотикам: государство опубликовало списки людей, подозреваемых в наркоторговле, сначала маленький реестр, затем расширенный – никто не шел сдаваться. Тогда государство стало вооружать родителей наркоманов. Появились люди, которые приезжали с фотографией по адресу туда, где продают наркотики, и, сличив с фотографией, увозили человека. Таким образом, практически все было вычищено, хотя материалы ООН указывали на нарушения прав человека, протестовали тайские правозащитники. Торговцы исчезали без всякого суда и следствия, но государство защитило репрессивный механизм при поддержке общества, потому что для конкурентного общества это было единственным средством защиты. Это и есть пример антагонизма между государством и наркорынком. Иран, Китай, Сингапур – это страны, где есть жесткий антагонизм государства и наркорынка, потому что они понимают: если потерять молодежь, то будущего не будет. Молодой человек не может быть одновременно и адептом наркорынка, и хорошим гражданином, семьянином, работником; этот молодой человек – неразделимый объект конфликта.

На другом полюсе взаимодействия государства и наркорынка не антагонизм, а сотрудничество, как, например, в Афганистане. Как бы ни хотелось оскорблять государственных чиновников, но это фактически наркогосударство. Оно не единственное. Марокко тоже наркогосударство, если рассматривать психоактивные продукты конопли.

Есть еще два типа взаимодействия государства и наркорынка. К полюсу сотрудничества примыкает такой вид взаимодействия, как компромисс – это Голландия (кофешопы) и Швейцария (выдача героина наркозависимым). К полюсу антагонизма примыкает цивилизованная борьба (например, шведская модель антинаркотической политики). Это четыре разных типа взаимодействия. Существуют единые для всех стран конвенции ООН по наркотикам, существует система международного контроля, но на самом деле все гораздо сложнее. Однако на практике существуют разные подходы, и Россия ищет свою модель, ищет свой способ защиты. Наш главный вывод: навязывание "международного опыта" – это манипуляция, потому что единого международного опыта нет.

Поэтому мы отказались от трактовки наркореальности в терминах наркотизм, наркомания, наркополитика, мы трактуем ее как "наркотики", "наркоконфликт", "антинаркотическая политика". Антинаркотическая политика – это политика против наркотиков, которая делится на эффективную и неэффективную. Сегодня наше государство четко себя позиционирует как проводящее антинаркотическую политику, но до ее эффективности еще очень далеко. Без журналистского участия очень сложно добиться консолидации общества и невозможно сделать политику эффективной.

Недостаточно журналистских материалов, которые бы критично освещали попытки власти продемонстрировать эффективные результаты до их реального достижения. Например, телепрограмма сообщает, что изъята крупная партия наркотиков. Это действует на население успокаивающе, но на самом деле успокаиваться нельзя, потому что цены на наркотики в этом городе после изъятия крупной партии не изменились. Например, после изъятия 600 кг маковой соломы (доморощенный заменитель героина) – это очень крупное изъятие, если учесть, что 25 граммов наркоману достаточно для изготовления дозы, – буквально в течение дня рынок стабилизировался.

Есть определенные "ножницы" в освещении темы наркомании журналистами. Во-первых, вопрос заключается в том, как правильно писать о наркотиках, чтобы их потребляло меньше людей, чтобы одни ребята могли приводить другим какие-то доводы, которые удержат от потребления. Во-вторых, вопрос в том, как взаимодействовать с властью, чтобы не говорилось впустую, что все эффективно, все хорошо и бюджетные деньги используются рационально. Сегодня у нас почти нет таких публикаций. В качестве примера критического сюжета, которых очень не хватает, можно привести фильм А. Мамонтова "Крокодил" о продаже наркотиков в притоне Петербурга, показанный на канале "Россия" в программе "Специальный корреспондент".

Когда мы говорим слова наркотики, наркоконфликт, мы смотрим на мир, понимая, что в нем существуют силы, заинтересованные в его наркотизации, а есть силы, которые заинтересованы в минимизации этого социального зла. Эти силы представлены людьми, организациями, социальными институтами. Это конфликтологический подход. Та ситуация, которую мы имеем, – результат взаимодействия этих сил. Позиция многих нейтральна: они не находятся ни на той стороне, ни на этой. Но это не значит, что явных сторонников меньше.

Если опираться на эффективный опыт шведов, то видно, что исходить надо из знания проблемы, понимания причин и механизмов. Нужно вникнуть в механизмы развития социальной наркоэпидемии. Не понимая социальных причин явления, эффективности не добиться ни одному государству. Второй фактор успешности шведов – это публичность. Сильное гражданское общество, основываясь на знаниях, стало давить на власть, стало требовать соответствующих законов и контроля, прежде всего в отношении потребителей наркотиков. Они пришли к убеждению: сколько ни борись с верхушкой пирамиды, двигатель наркотиков и всей этой системы тот, кто их потребляет. И если он вне контроля, никаких изменений не будет. Следовательно, третье звено – это контроль потребления практически во всех ситуациях: на производстве, в школе, за рулем, в ночных клубах, во всех срезах общества. Последним, четвертым, звеном были лидеры. США ведет войну с наркотиками около 100 лет с переменным успехом, делая акцент то на репрессивных методах, то на либерализации. В России сегодня нет зрелого гражданского общества и нет публичности. В связи с этим необходимо вести подготовку кадров, разработать дистанционные программы подготовки менеджеров по наркоконтролю, которые войдут в состав штабов руководителей муниципальных образований, субъектов федерации. Используя политический ресурс, они смогут защищать свою территорию. С помощью знаний такой подготовленный человек, имеющий диплом высшей школы и для которого борьба с наркотиками на уровне политики и управления – вид его профессиональной деятельности, будет выстраивать такую систему мер по борьбе с наркоугрозой, в которой все, в том числе и журналисты, найдут свое место.

Руководство Федеральной службы по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, говоря о борьбе с наркотиками, упоминает о трех задачах:

• снизить доступность наркотиков;

• снизить предложение наркотиков, чтобы трудно было их купить;

• улучшить международное сотрудничество.

Мы придерживаемся несколько другого мнения.

1. Контролирующая профилактика. Необходимо предупреждение возникновения явлений, но оно невозможно без контроля.

2. Неотвратимость наказания. Как ни прискорбно признавать, есть нормы, но они не выполняются, а наказания за правонарушения, связанные с наркотиками, должны быть неотвратимыми. За массовое нарушение запретов, за потребление должно быть административное наказание. Сегодня за незаконное потребление наркотиков практически никто административно не отвечает в России – ни штрафом, ни административным арестом, а ведь это мощнейший рычаг.

3. Доступность помощи и реабилитации для желающих выйти из состояния наркотизации.

Благодаря этим трем принципам можно удержать ситуацию, и политика государства начнет становиться эффективной.

С точки зрения психологии проблема наркотиков тесно связана с проблемой поиска смысла жизни, эмоционального вакуума, поэтому здесь могут быть эффективны религиозные структуры. Надо бороться за человека, не относиться к нему как к материалу, надо видеть в нем ценность, предлагать ему пути выхода из проблемной ситуации и поддерживать его.