МВД не принимает сотрудников ФСКН

– В сфере борьбы с наркопреступностью сложилась не очень понятная ситуация. Согласно указу президента ФСКН распустили, однако уволенных сотрудников в структуры МВД до сих пор не перевели. Наркополицейские оказались в подвешенном состоянии. Более того, как сообщила Общественная палата, 16 тысяч бывших работников ФСКН перестали получать какие-либо деньги. При этом в ведущих СМИ об этом молчат. Что происходит? Чем можно объяснить такое пренебрежение к сотрудникам ликвидированной ФСКН?

– Невозможно дать однозначную оценку ситуации. Я попробую рассказать о множестве факторов, которые привели к проблемам при приеме на службу наркополицейских. Начну с того, что ФСКН прожила короткую жизнь – всего 13 лет. Однако ее развал – это в первую очередь вина бездарной политики руководства ведомства. От осознания этого, конечно, никому не легче. Просто надо понимать, что Иванов завел ФСКН в тупик, и все вернулось на исходные позиции, на которых мы стояли до 2003 года.

Печально, что созданный за 13 лет работы ФСКН оперативный базис, скорее всего, частично будет потерян. Хотя это неизбежный и закономерный процесс, когда происходит ликвидация какого-либо ведомства. Половина сотрудников ФСКН написала рапорты об увольнении, другая половина согласилась перейти в МВД. И здесь возникли трудности, потому что Министерство внутренних дел не было готово к приему столь большого количества людей из ФСКН, тем более с ней нередко возникали серьезные конфликты.

К тому же само МВД неоднократно сокращали. Последний раз штат министерства урезали на 110 тысяч человек, и начальство было вынуждено, что называется, "резать по живому". Естественно, что после вынужденных увольнений своих людей брать чужаков руководителям не хочется. И потому сотрудники ФСКН оказались не у дел. Я оставляю за скобками тех, кто не участвовал в оперативной работе. Беда в том, что пока пропадают опытные оперативники ФСКН.

Мы недавно участвовали в заседании Общественной палаты, где присутствовали представители МВД и ФСКН. От дискуссии сложилось ощущение, что у Министерства внутренних дел нет большого желания брать в свои подразделения наркополицейских. Если говорить о регионах, то в ряде субъектов РФ на работу изначально приняли минимальное количество сотрудников ликвидированной структуры. Все это привело к провалу в оперативной работе, то есть заниматься поиском и ловлей преступников в переходный период оказалось практически некому. В этом году показатели борьбы с наркопреступностью сильно упадут.

Тем не менее не стоит воспринимать такой вывод как катастрофу: в 2003 году, когда создавалась ФСКН, была точно такая же ситуация. Затишье на антинаркотическом фронте – явление временное. МВД – структура ресурсная. Помимо собственной службы по борьбе с наркотиками, в оперативном процессе участвуют многие подразделения. А они кратно больше упраздненного ведомства.

Сейчас на поляне остался один хозяин. Главный вопрос: сколько времени пройдет, пока не будут утрясены все бюрократические и кадровые вопросы? На мой взгляд, полной интеграции наркополицейских в МВД стоит ожидать к концу года. Я уверен, что после этого прежние результаты ФСКН будут быстро достигнуты, а потом значительно улучшены.

Нельзя недооценивать возможности и профессионализм органов внутренних дел. Я анализировал статику уголовных дел по фактам наркопреступлений. В некоторых субъектах (Москва, Петербург) 85% дел раскрывали сотрудники МВД, а в некоторых ситуация была в пользу ФСКН. Но важно понимать, что на сотруднике Министерства внутренних дел "висит" гораздо больше обязанностей. Полицейский не только выполняет свои прямые служебные обязанности, его привлекают к охране общественного порядка во время массовых мероприятий, к разного рода усилениям...

На этом фоне у сотрудников ФСКН был "льготный режим". Их практически не привлекали к мероприятиям, не связанным с борьбой с наркотиками. Так что им придется примерять на себя новую шинель, хотя в ФСКН было много выходцев из МВД. Но здесь возникает иная проблема. Все-таки ФСКН имела и некоторые в последнее время не используемые профилактические задачи. Не получится ли так, что мы продолжим "рубить хвосты", а не заниматься решением первопричин распространения наркотиков (отмечу, что это компетенция не только правоохранительных органов)?

Хотя именно профилактическая работа является ключевой проблемой, и на сегодняшний день я не вижу людей, в том числе в МВД, которые бы знали эту тему досконально. В результате ведомственных пертурбаций мы пока отошли на нулевую отметку и теперь будем заново выстраивать систему комплексной борьбы с наркопреступностью.

– Вы отказываетесь называть сложившуюся хаотическую ситуацию катастрофой, и в ваших словах присутствуют нотки оптимизма. Но нет ли у вас опасений, что наркомафия воспользуется затянувшимся переходом наркополицейских в МВД? Не захлестнет ли Россию волна наркотиков, пока в Москве и на местах оформляются бумажки?

– Любая структурная реформа сопряжена с потерей качества до какого-то этапа. Вопрос лишь том, в какой форме это происходит, в каких масштабах и как быстро будет наверстано упущенное. Касательно качества работы ФСКН повторю, что туда пришло множество сотрудников из МВД. Однако некоторые искали более комфортной службы, а некоторые не прошли или по каким-то причинам не захотели проходить переаттестацию. Я не хочу быть резким, но в ФСКН порой брали откровенный "мусор", и сегодня избавление от этой помойки только пойдет на пользу.

Опять же медлительность МВД объясняется, в том числе этими кадровыми проблемами, в которых, по сути, повинно руководство ФСКН. Уходить надо красиво. Также министерству необходимо пристраивать выпускников ведомственных вузов. Под них нужно держать должности и ставки. И это после сокращений! Несмотря на это, честным и профессиональным сотрудникам ФСКН должны быть выделены места. И тут мы сталкиваемся с субъективным фактором – проблемой предвзятости.

Очень часто наркополицейских не берут по различным мотивам. Например, формальными причинами отказа в приеме на службу становятся административные правонарушения – как правило, превышение скорости, случаи ДТП и прочее. И понятно, что это лишь повод. По линии организации "Офицеры России" мы пытаемся исправить ситуацию и заступаемся на уровне министра за тех, кому отказывают в службе без реальных оснований. При этом мы понимаем, что таким образом проблему, конечно же, не решить.

Надо понимать, что процесс перехода на службу в МВД для настоящих офицеров – это также вопрос чести. Если на порядочного человека начинают косо смотреть, придираться без причин, то он служить больше не будет. Один из моих знакомых, занимавший в ФСКН достаточно высокий пост, сказал, что после устройства в МВД уволится. Он решил добиться справедливости и потом самостоятельно уйти, а не ждать, пока его "съедят".

Представьте, в какой патовой ситуации оказались молодые ребята, у которых семьи, кредиты, ипотека... Их не берут в МВД, не выплачивают зарплат и пособий. Они рвутся служить, но вынуждены сидеть сложа руки, ожидая решения своей судьбы, не имея возможности на что-то повлиять. Это настоящая драма. На мой взгляд, мы наблюдаем далеко не последнюю реформу правоохранительных органов, которая будет сопровождаться кадровой перетряской. И здесь возникает неприятная ситуация в социальном да и просто человеческом плане.

Дело в том, что под сокращения в том числе попадают те сотрудники, которым осталось порой несколько месяцев до пенсии. Это совершенно негуманно. Понятно, что на рынке труда 50-летние офицеры в отставке будут никому не нужны. Мы бросаем офицеров на произвол судьбы, и потому законодатели должны продумать регулирование ситуации в случае подобного форс-мажора. Необходимо давать им возможность отслужить срок до пенсии. Поступать иначе неправильно и с политической точки зрения: преданный государству человек должен чувствовать защиту.

Меньшее из зол

– Около двух лет назад в СМИ стали появляться сообщения о грядущем упразднении ФСКН. В ведомстве начались сокращения: ставки резали следователям, аналитикам и другим сотрудникам, не задействованным в оперативной работе. При этом Иванов упорно отрицал все слухи о возможной ликвидации структуры, а сокращения объяснял "оптимизацией". Есть ли у вас ощущение, что приговор ФСКН был вынесен задолго до апреля 2016 года?

– Здесь есть два аспекта. Во-первых, я бы хотел заметить, что брать во внимание слухи и любую неподтвержденную информацию не всегда правильно. Когда я пришел в ФСКН, мне также говорили: "Вас скоро разгонят!". Но мы продолжали работать и, я думаю, доказали свою профпригодность. Другой момент в том, что произошло позже.

Иванов был кремлевским кадром. Он был, несомненно, "ресурсным" человеком, и, учитывая его влияние, казалось, что ведомство только обретет дополнительную динамику развития. Однако, как я полагаю, Иванов на должности главы ФСКН наделал кучу ошибок, в том числе и как бывший кадровик. Не знаю, кто ему внушил мнение, что он может заниматься политический деятельностью. Я говорю про то, что Иванов уделял повышенное внимание вопросам, далеким от реальной работы. Бесконечные поездки за рубеж, инициативы по экономическому развитию Средней Азии, конфликт с другими ведомствами, включая Министерство внутренних дел, Министерство финансов, Минздрав... Это не мог не видеть Кремль.

Но самое отвратительное, что после 2008 года коренным образом изменилась внутренняя атмосфера ФСКН. Воцарившаяся морально-нравственная обстановка сделала невозможной службу для порядочных офицеров. В ФСКН возобладали чванливость и пренебрежение к коллегам (даже тем, у которых был колоссальный авторитет), а также принцип "я начальник – ты дурак". На высокие посты назначались люди с крайне сомнительной репутацией. Чем они занимались? Награды, многомиллионные субсидии...

Я, как и многие мои коллеги, ушел со службы в том самом 2008 году и с тех пор был последовательным критиком ФСКН. Потому что все перечисленные мною факторы в итоге затащили некогда эффективное ведомство в могилу. Взять хотя бы распространенную в МВД палочную систему, которая не направлена на выкорчевывание преступности как явления.

Думаю, что президент видел реальное положение дел в ФСКН. Но катализатором, скорее всего, стал возникший в России экономический кризис. Государство не в состоянии содержать такое количество оперативно-розыскного состава, особенно если правоохранители дублируют функции друг друга. Да, ликвидация ФСКН вызвала серьезные проблемы, о которых мы говорили выше. Но президент выбирал из двух зол меньшее.

Поэтому я соглашусь, что вердикт ФСКН был вынесен раньше апреля 2016 года. На этом фоне меня поражает, что ее руководство не ощущало скорого конца. До последнего момента звучали бравые заявления о том, что ведомство не будет распущено. На мой взгляд, глава ФСКН забыл, что такие решения принимает не он, а президент.

Ликвидировать рынок сбыта

– Сложно рассматривать ситуацию в вакууме, но все-таки хочется внести ясность: наиболее эффективная борьба с наркотиками должна осуществляться с помощью какой-либо отдельной компактной структуры или же усилиями громоздкого ведомства наподобие МВД? Ведь на муниципальном уровне местные правоохранители нередко сращиваются с криминалом и теми же наркодельцами, покрывая притоны. В этом плане ФСКН воспринималась как относительно "чистое" ведомство, которое вступало в конфликты с погрязшими в коррупции сотрудниками МВД.

– На бумаге можно красиво расписать любую схему уничтожения наркопреступности. Но то, что будет происходить на самом деле, предсказать практически невозможно. Поэтому имеет смысл пользоваться теми ресурсами, которые находятся под руками. Сейчас в составе МВД чуть менее миллиона человек, и половина из них может принимать в разных долях участие в борьбе с наркопреступностью. Это те же оперативные службы, участковые, сотрудники ППС, инспекторы, сотрудники уголовного розыска и даже специалисты по делам несовершеннолетних.

Около 400 тысяч полицейских могут включиться в эту работу (если все будет грамотно организовано). И представьте, что против этой армии была лишь 30-тысячная группа (имеется в виду штат ФСКН до расформирования. – РП), в которой менее 20% занималось конкретной работой по борьбе с наркотиками (оперативный состав ФСКН. – РП). Это же несопоставимые величины!

Но для этого новый главк должен "нарезать" каждому подразделению на земле задачи, включить в план отчета соответствующие графы и спрашивать за них. В той или иной степени этим, думаю, будут заниматься. И совокупные результаты их работы значительно превзойдут показатели ФСКН.

Тем не менее и это не будет идеально работающей системой. Важно не забывать про главный принцип выкорчевывания наркопреступности: главные усилия должны быть направлены на снижение спроса на различные виды дурмана, у дилеров не должно быть рынка сбыта! До 2008 года мы пытались выстроить подобную работу, искали контакты, запускали проекты с привлечением молодежи.

Сейчас политикой противодействия распространению наркотиков занимается Государственный антинаркотический комитет (ГАК) под председательством министра МВД Владимира Колокольцева. В него также входят главы всех силовых ведомств. Однако в связи с роспуском ФСКН возникает вопрос: стоит ли наконец выводить профилактику потребления наркотиков на первый план? По-хорошему, конечно, стоит. Но кто этим конкретно будет заниматься?

У министра внутренних дел море проблем. И назначение его на должность председателя ГАК... Но решения комитета носят рекомендательный характер. Наиболее оптимальное решение было бы, если бы председателем ГАК стал вице-премьер, у которого есть полномочия, возможности, влияние, в том числе и на силовой блок. Важно понимать, что профилактика потребления наркотиков носит не столько уголовный, сколько социально-политический и культурный характер.

К примеру, один из способов профилактики – это активное вовлечение молодежи в позитивные занятия: спорт, искусство... Это инструмент поднятия давления. Чем выше давление изнутри, тем меньше негатива проникнет в среду молодежи. Снизим спрос – снизится и предложение (при условии активной борьбы). Необходимо укреплять наркологические службы, расширять их права, улучшать оснащение кабинетов, принять на работу дополнительные профессиональные кадры. Именно это является ключевым звеном борьбы с наркопреступностью. Если его поставят во главу угла – ситуация будет меняться на глазах. Невозможно полностью очистить наши города от наркотиков, реально лишь минимизировать спрос, изменив отношение к потреблению не только наркотиков, но и алкоголя. И здесь необходимы не только усилия полицейских, но и в первую очередь других сопричастных структур.

Лично я не испытываю большой радости от того, что каждый год нам рассказывают, как оперативники изъяли немыслимое количество тонн дурмана или ликвидировали такие-то бандгруппы. Да, нужно ловить преступников, но такие новости свидетельствуют о том, что у криминала есть питательная почва, и ситуация не улучшается...

– В продолжение темы борьбы с первопричинами хочется отметить порочность палочной системы, которая господствует в МВД и перекочевала оттуда в ФСКН. К сожалению, полицейские заняты выполнением показателей и строят всю работу на этом. Эксперты и журналисты очень мало говорят на эту тему. Но ведь корень зла порой именно в палочной системе. К чему она приводит? Например, сотрудники ФСКН выполняли планы по "закрытию" наркодилеров и притонов, но не имели возможности дотянуться до тех, кто наверху мафиозной структуры.

За решетку часто попадали и, наверное, продолжают попадать слабохарактерные парни, которым иногда даже нет 20. Они первый раз оступились в жизни, решив получить легкие деньги, но наша система не дает шанса на ошибку и жестко карает за сбыт, смешно сказать, коробка марихуаны. При этом наркобароны, получающие миллионы, а может быть, и миллиарды, чувствуют себя спокойно, понимая, что палочная система не предполагает выделения ресурсов на то, чтобы посадить их в тюрьму. Есть ли надежда, что эта работа все-таки начнется?

– Такие задачи – это прежде всего компетенция руководства управлений правоохранительных органов, и они могут выполняться даже при палочной системе, которая на первый взгляд не предполагает погоню за качеством. Я приведу пример Чечни. Рамзан Кадыров однажды заявил: "Не рассказывайте мне, сколько вы изъяли наркотиков. Не надо этим хвалиться! У нас в республике их быть вообще не должно!". И это совершенно правильный подход.

Результат оперативной деятельности – это отсутствие наркотиков. Уже давно сложилась идиотская ситуация, при которой наркополицейские обязаны отчитываться за изъятие. При этом регион действительно может быть "чистым". Но нет пресловутого АППГ (аналогичный период прошлого года). Снизились показатели – наказали. В итоге полицейские "затаскивают" к себе в город партию дурмана, потом "накрывают" ее и докладывают об "успехах". То есть ради показателей оперативники буквально затаскивали груз домой.

Вот такие вещи нужно полностью исключать из оперативной работы! Хотя перекрытие каналов внешних поставок сегодня не решит всей проблемы, потому что активизируется производство наркотиков на местах: начиная от выращивания конопли на садовых участках и заканчивая мини-лабораториями по производству синтетических препаратов.

Кажется, что это замкнутый круг, но это не так. Ситуация с наркотиками обязательно выправится, если полицейские перестанут спекулировать показателями, а социальные и медицинские институты будут заниматься профилактикой употребления наркотиков, пропагандировать как норму здоровый образ жизни. И, наконец, в России исчезнет культ получения удовольствия от уколов и таблеток.